Когда я анонсировала продолжение темы звездоболов, то я имела ввиду тему о слове пацана, сколько оно стоит, ну, и всё такое, то есть бытовое какое-то, заурядное. Но тут, будь они неладны, вспомнились все те лжесвидетели по «делу Димона», продажные судьи и прочие блюстители закона, которым тоже не ведомо понятие чести и слова.
Вспомнилось, как я пришла к адвокату, искала я на заре судебных процессов помощника, чтобы спокойно работать на своей работе, и не лезть в юридические дебри, а в этих дебрях чтобы без меня разобрались. Так вот, пришла. Описываю ситуацию. А там тогда самый маразм в чём был: мой бывший муж звиздел везде (и на школьных комиссиях, и в протоколах РОВД, и на судах) так, что прям не верилось, как так можно!? Вот если кто смотрел суд над Бишимбаевым, тот поймёт, что именно я имею ввиду. Любая ложь имеет свои пределы. У психопатов, или кто они там – перверзные нарциссы, абьюзеры, социопаты, не суть, как называется это явление – но вот такое поведение для них свойственно. Это обычные люди не могут понять, как такое вообще возможно. И слава Богу, что они никогда с таким не сталкивались. Я понимаю их удивление и не реагирую на него, только радуюсь за них, что им повезло не встретить такого дурака. К счастью, таких людей только порядка 4%. Но они – есть. И замечательно, что такой пример с Бишимбаевым показали по телевизору. Впрочем, отвлеклась. Так вот, у адвоката я говорю о том, что я не понимаю, как такое позволено законом – ответчик имеет право врать, его адвокат – тоже. На что мне эта адвокат отвечает: «Деточка, поверьте, но в суде врут все. И прокурор порой, и судьи». Всё, занавес. Что на это ответить? Да нечего… И не хочется. Вся прогнившая система открылась передо мной, как на ладони, когда я столкнулась с домашним насилием. Вот от самых низов, от обычных участковых, которым я заявила о том, что бывший муж применяет ко мне физическое насилие, до Администрации Президента, из которой пришёл ответ, что на работу следственных органов они никак влиять не могут.
Мне пришлось защищать себя и своих детей самой. Да, у меня был адвокат, один из лучших в городе. Но пользовалась я его услугами не часто. Да и честно, жалею, что оставила ему на откуп последнее заседание в суде по разделу бизнеса. Именно там были опрошены все те лжесвидетели, которые заявляли чушь и о раздельных полках в холодильнике, и о том, что мой муж каждое утро приезжал на работу с Машей, поэтому судья сделала вывод, что со Светой он не жил, и всё такое… Заявить какие-то возражения, высказать сомнения, задать вопросы о том, как визуально были разделены полки в холодильнике у Светланы и Сергея, и как были обозначены полки для троих детей, а так же в какое время и каждый ли день приезжал второй свидетель, который работал на 0,1 ставки, и по утрам не мог видеть, кто с кем приезжал, адвокат не додумался, и перенести заседание не перенёс, поэтому суд я проиграла. Оспорить тоже не вышло, потому что между этим судом и областным кто-то украл 19 листов доказательств того, что я всё же жила со своим мужем… Доказательства не нашли. Милиционера, который принял от меня заявление на их поиск, наказали… Вот так и работает эта система.
Глупо ли пытаться найти правду в этой несовершенной, скажем так (нужные слова подставьте сами), снизу доверху системе? Наверное, да. Рука руку моет. И очень старается обвинить самого гражданина, пытающегося найти правду, как в том анекдотике: «вчера искали правду на работе, сегодня ищем новую работу». Но и глотать ссули, как божью росу, согласитесь, тоже неприемлемо. Впрочем, кому как, наверное. Но лично я — не хочу.
И это вполне нормально – желать, чтобы моя милиция меня берегла. Домашнее насилие – это тема, которая замалчивается, и на словах этой проблемы в нашей стране как бы и нет, хотя порой мелькает в новостях, что наказываются домашние тираны, и по отношению к ним применяется какое-то наказание. Почему это не работает в моей ситуации, где «участковый – друг» этого самого домашнего тирана, и у участкового – понимание того, что «так – во всех семьях» (это сейчас — цитаты)? Поэтому и не работает… Включается принцип волосатых рук, которые ещё и сами себя моют, и несчастным жертвам домашнего насилия некуда деться, кроме как сбежать от всего этого. Но и бежать-то ведь тоже особо некуда. Была у меня мысль смотаться с детьми за Уральские горы, но потом поняла, что туда мой бывший без проблем доедет, детей заберёт из школы, и я больше их никогда могу не увидеть. Переехать в другой город здесь, в Беларуси? Так купит или снимет квартиру по соседству, и продолжит тот ад, который начал в Витебске.
К слову, и это особо подчёркивали сотрудники соц.служб, мне с детьми очень повезло. Мы с бывшим мужем разделили квартиры. У нас их было две на одной лестничной площадке, в одном крыле, за общей тамбурной дверью. Мы стали жить раздельно. Можете себе предстваить, с чем сталкиваются те жертвы домашнего произвола, которым приходится продолжать жить со своим мучителем на одной территории!? Счастье нам здесь улыбнулось дважды: мой бывший продал свою квартиру, и купил дом. Потом до меня доходили слухи, что вроде как у него есть желание выкупить ту квартиру обратно, но, к счастью, этого не случилось. Ну, а страх, что он может похитить детей, был не на пустом месте. С дочерью именно так и произошло. Полторы недели он держал её по неизвестному адресу на съёмной квартире, и милиция отказывалась что-то предпринимать, потому что он отец и имеет право. К счастью, дочь показала какие-то там свои фертили к концу каникул, и он как котёнка, выставил её на улице с её портфельчиком, не удостоверившись, что я – дома, и могу её забрать. Выставил как ставшую ненужной вещь… Этим психопатам не нужны дети, они их не любят. Используют лишь как рычаги давления на жену.
Страшно вспоминать, как мы пережили весь этот террор и ужас, и как не повелись на его шантаж, угрозы, не испугались преследований. Меня очень поддержали в этом родители, помогли посмотреть детей, пока я осваивала новую для себя профессию, единственную, как мне до сих пор видится (а уже восемь лет почти прошло), с которой я смогла отделиться и от человека, который издевался над нами, и от того места, где бы нам не было покоя, с помощью которой я смогла вырвать из-под его влияния детей, и дать им спокойную, лучшую жизнь. Обратно же, здесь место словам благодарности и старшему сыну, который первым, по сути, поднял голову против насилия в семье, а затем, спустя несколько лет, став на ноги, помог и делом для нашего с младшими переезда туда, куда не дотягивались бы папочкины ручки.
Не смотря на то, что мы уехали, я, пусть и вяло, без огонька и азарта, продолжаю искать правду в деле о защите чести и достоинства (читай – против бытового насилия) на родине. Не должно быть так, чтобы долбоёб, который решил отомстить бывшей жене, имел поддержку на всех уровнях правоохранительной системы. Женщины и дети должны быть защищены как от произвола домашних уродов, так и потом – от ментовского произвола, защищающего этих самых уродов. Понятно, что насилие против слабых – это фишечка достаточно многих мужчин, от рядовых до тех, кто с большими погонами, и слова того самого первого участкового, который «друг» и от которого пошёл тот самый беспредел, что во всех семьях – так, очень показательны для того, чтобы понимать, почему происходит именно так, а не иначе, почему нет защиты от домашнего насилия, почему женщины не говорят об этом. Многие и очень многие просто не могут об этом открыто заявить. Кому-то грозит реальная опасность, кто-то боится общественного мнения, кто-то привык и приспособился, и считает, что лучше переждать эти сложные для себя времена. Ну, а моя история здесь в какой-то степени уникальная. Я вырвалась из этого ада, вырвала детей, и они уже совершеннолетние. Я не боюсь говорить об этой проблеме, потому что эта проблема уже давно у всех на виду, наш домашний маньячило пытался опозорить меня и моих родных, моих детей и своими же руками вынес эту проблему на общественное обсуждение. Поэтому у меня и выбора нет, да и чувство справедливости помогает отстаивать свои права и права тех женщин, которые не могут сделать это самостоятельно. Я смотрела суд по делу об убийстве Салтанат Нукеновой, и понимала, что не имею права молчать. Я вспоминала слова своей знакомой, которая была понятой, и выполняла роль манекена при следственном эксперименте при раследовании схожего дела. Она сказала: «Я лежу на той кровати, где умирала А., и понимаю, что такое может быть с каждой из нас».
Страшный пример Риты Грачёвой, которая тоже может говорить об этой проблеме, но – какой ценой! Такой же пример Марины Скорплюк, которой муж выдавил один глаз, вырвал другой, откусил часть уха, переломал пальцы на руках… То есть особо нет тех, кто говорит об этом открыто. Возможно, если бы моё «дело Димона» было расследовано изначально, и он получил бы административное наказание в пару базовых штрафа, а я – такое же мизерное возмещение морального ущерба, я бы давно оставила эту тему. Но, видимо, «дело Димона» и буксует специально для того, чтобы мой голос в отстаивании прав женщин и детей против домашнего насилия креп, и все эти РОВД и Следственный комитет пишут наглые в своём вранье и беспринципности отписки, с которыми невозможено согласиться и принять их, чтобы эта тема не просто не заглохла, а раскрутилась до такого масштаба,к огда этим заинтерсеуются на самом высоком уровне, и начнут принимать меры? Никогда не думала в таком ключе, но, возможно, они увидели потенциал, что кто-то может встать и громко заявить об этой проблеме, и специально меня подталкивают таким вот нетривиальным способом, ну, давай, девочка, давай! Сколько можно ждать? Чем тебя ещё пронять, чтобы ты заговорила об этом на весь мир?
Кто борется против домашнего насилия? Брат Салтанат, который по сути один и не такой сильный в этом поле воин, потому что проблему домашнего насилия замалчивают, а порой его и оправдывают на самых высоких уровнях? Компания «Мэри Кэй», благодаря которой ты, крошка, выстояла, когда было тяжело, да, собственно, которая и дала тебе ту уверенность в себе, которой старательно лишал бывший муж? Но, опять же: где та компания «Мэри Кэй», которая помогает женщинам, и как соединить запросы тех женщин, что хотят вырваться из ада, и возможности, которые для этого даёт «Мэри Кэй»? Опять же, я молчу, не лезу к женщинам с этой историей, боясь показаться навязчивым дистрибьютором, хотя сама прекрасно понимаю, что «Мэри Кэй» – это не отбирание денег на дорогую косметику у наивных лохушек, а возможности личностного роста для тех женщин, которые созрели для него. Но вот молчу, однако. Стесняюсь. Между тем, ничего не слышно (я за восемь лет не слышала ничего) о тех фондах, которые могли бы помочь женщине и её детям, оказавшимся в беде у себя дома. То есть спасение утопающих – дело рук самих утопающих, а я знаю о той соломинке, которая может помочь, но не спешу этим делиться, получается так? И жизнь меня наказывает тем, что я не могу добиться справедливости в вопросе защиты своих интересов, раз я такая единоличница?
Интересные параллели у меня провелись, однако. Но не лишённые своей логики…
Пойду обдумывать, как сделать мир вокруг себя – лучше. Спаслась сама, помоги спастись другому. Вполне логично и закономерно. Жизнь дала мне эти возможности с компанией «Мэри Кэй», а я получив это сокровище, не очень-то спешу делиться этим огонёчком надежды и счастья. Эхх я… Буду исправляться (кого заинтересовала этим – пишите в личные сообщения). Ну, а что касается белорусского правосудия, письма начальнику СК и в прокуратуру я отправила, пусть там сами разбираются. Меня эта вся история давно перестала цеплять за живое. Однако же про долгоиграющие психологические страдания, причинённые мне клеветой моего бывшего мужа в мессенджерах, а так же ложью милиции на всех уровнях, я не забуду указать, когда буду требовать возмещения морального ущерба.