Пошла восьмая зима, как я в дальнобое.
Могла ли я представить, куда занесёт меня судьба, когда семь с лишним лет тому назад выгуливала ранним утром собаку, и мучительно размышляла, что же мне делать, несчастной женщине без всяких средств к существованию? как растить детей? за какие деньги кормить? Нагло и вызывающе тишину ещё спящего города порвал рёв мотора мусоровоза, я вздрогнула от неожиданности, и …паззл сложился…. Решение, которое я пыталась найти на протяжении последнего месяца, пришло само собой. Точнее, вспомнилось. Чётко, отчётливо вспомнилось.
… Мы ехали на Минск. Я везла сотрудников фирмы на аттестацию, и рядом со мной на пассажирском сиденьи сидел наш гидрогеолог, мужчина в возрасте, умный, толковый, Царствие ему Небесное. Мы разговаривали о том, о сём по работе, и в какой-то момент он сказал: «Повезло Сергею, что у него есть ты, столько работы делаешь, тебе это нравится». «Нет», -мотнула я головой, — «не нравится. Делаю, потому что надо, это вынужденно, семейный бизнес, и всё такое». «А кем бы ты работала, если бы могла выбирать?» — задал он вопрос, и я моментально, не задумываясь, ответила: «Водителем!». Сказала, и сама от неожиданности чуть руль не выпустила. Вот это я выдала, однако!! Хотя, задумавшись, это можно было логично объяснить. В последнее время мне действительно не нравилось работать в офисе. Работы, как и ответственности, было много. От работы я не отдыхала ни дома, ни на работе. Единственной отдушиной и уважительной причиной не портить зрение перед компьютером за сметами, договорами, и прочей административной мудристикой были только такие вот выезды, и я это понимала уже не только подсознательно, но и вполне осознавало, что единственное, что меня мирит с той работой – это возможность ехать куда-то что-то решать, делать, а потом – ехать обратно, и хорошо, когда это куда-то было как можно дальше.
В резюме просто потому что там были клеточки для этого, я указала все свои категории от «А» до «Е», и уже примеряла для себя всё, что угодно, роль водителя-мерчендайзера или шофера-экспедитора, к слову, было пару таких мест, куда я бросила заявки, что я побаивалась услышать «ок, приходите, попробуем», но то, что получилось в итоге, было, конечно, полной неожиданностью как для меня самой, так потом и для окружающих.
К слову, мой бывший муж больше чем полгода не знал, где и кем я работаю, ему не скажет никто, хотя все, думаю, даже его фубля, знали, где я. Он же спокойно себе думал, что я езжу продавать косметику в Москву, отчаянно нуждаюсь в его деньгах да и в нём самом. В тех смс-ках, где он это высказывал прямым текстом, я смеялась, и местами даже умилялась – это же надо иметь такую самооценку! И очень мне понравилось его выражение лица, кога он на судебном иске наконец-то вычитал мою должность и место работы. Признаться, до того мне удавалось этот вопрос обходить. Есть в белорусском законодательстве такой момент, я даже не знаю, как к нему относиться, но на первых порах меня это хоть и коробило, но выручало. На вопрос: «Ваше место работы?» и мой ответ о том, что я не желаю его указывать, сотрудники наших правоохранительных органов писали «безработная». Ну, безработная так безработная, без разницы. В свете этого мои заявления выглядели примерно так: безработной бывшей жене директор предприятия угрожает расправой, преследует, оскорбляет, ну, и всё такое… Впрочем, это унижение мне компенсировалось. Как я сказала выше, в суде… Он всё заседание заикался, не знал, что сказать, и что делать. Ко второму уже попустило его, к третьему и слела почти не осталось, так, нервыный тик иногда прихватывал… Впрочем, где-то тогда он уже написал первое письмо мне на работу (позже найду ссылку, я об этом всём уже рассказывала, повторяться нет смысла), а потом начал отчаянно мешать мне работать, перемежая свои истерики крайностями «Найди работу, и научись зарабатывать!» и «Ха-ха, старуха Сара не будет смотреть твоих детей!». Ну, я же говорю – крайности… Сарой была то я, то моя мама, то мне нужно было найти работу (хотя я нашла очень хорошую, и за месяц зарабатывала так, как у него на фирме – за год), то надо было сидеть дома и растить детей. Короче, его бомбило…. Ну, ничего не поделаешь, милый… Вначале бомбило и меня…
Было ли мне страшно? Было, даже скрывать не буду. Особенно от зимних гор, и не только от австрийских и итальянских. На российских холмах на М-1 было едва ли не страшнее. Узко, оградительные тросы, снежная каша, ухабы и колдоёбины, с которых, кажется, тебя сейчас выбросит на движущуюся рядом машину, всё это на высоких скоростях.. брр-рр…до сих пор страшно вспомнить. Потом много чего ещё было. Из самого яркого – циклоны на Балканах и в Москве. Наверное, именно они… Просто всё как-то уже смазалось и подзабылось в целом. Вся эта работа, по сути, один сплошной нерв, по крайней мере тогда, когда я работала на кругах. Там был квест за квестом, хватало и противозаконного, за что, как я понимала, в случае чего – тюрьма и сума, и слава Богу, что это миновало.
«Привет, пуцяшэствия!» — глумился бывший супруг. Отсюда, кстати, и название серии моих блогов — «Путешествия на фуре». «Тебя бы, пуцяшэственник недоделанный, сюда», — мрачно думала я, и представляла его в обделанном памперсе, — «урод хренов… Мама Маша будет смотреть моих детей… ага…»
Помню, как тряслись мои ручки-ножки, когда я выскочила на подъём, припарковалась в кармане, рассчитанном на несколько грузовиков, и сунула руку в полку за сигаретами. Где там… До этого на моей машине ездил экипаж пацанов на Казахстан, и, походу, они позаимствовали мои успокоительные. Я же практически никогда не доставала их, в крайних случаях, раз в месяц, может, получалось, когда градус событий на родине зашкаливал. Вот, как в этот раз примерно. Дети были у моих родителей, и всё было хорошо, но приехал их папашка (как они говорят мне – «твой бывший»), выдернул их оттуда, и начал мне написывать свои сообщения, чтобы я ехала домой смотреть детей, а то мама Маша будет их воспитывать. Я спокойно отписывала, чтобы он вернул детей туда, где их взял, хотя внутри меня всё закипало, дорога была так себе, я притормаживала то ретардой, то ножным тормозом, сопка сменяла сопку…. а потом в какой-то момент спуск оказавлся и затяжным, и более крутым, и бортовой компьютер выдал, что тормоза потеряли свои свойства… Впереди был тоннель. Хорошо, что дорога была трёхполосной, а движение – не очень интенсивным. Мысленно я отрисовала себе весь этот весёлый слалом… Благополучно остановившись наверху горы, и не найдя сигарет, я вышла из машины. По моим щекам потекли слёзы. Я смотрела вниз на те изгибы дороги, откуда я только что приехала, я смотрела вверх, куда мне ещё предстояло ехать, смотрела на эту свою огромную машину, и казалась сама себе такой маленькой и такой несчастной. Горная Германия – это ещё не самые страшные места, но Боже, как же мне было не по себе от мысли, что мне потом этими же дорогами возвращаться назад…
Слёзы лились из моих глаз и тогда, когда на 19-ой дороге в Польше я объезжала аварии, а потом не смотря на предупреждение о том, что последствия циклона расчистят не раньше чем через 2-3 дня, въезжала в Словакию. Ехала, и слёзы лились из моих глаз. Едва ли не все 110 км той Словакии. Именно там, на тех серпантинах, на заснеженных склонах, где не было больше почти никого, из больших машин – я, да ещё на всю ту дорогу с десяток за пару часов пути хорошо если насобиралось бы, меня переломало, и из жалости к себе родилась злость по отношению к человеку, захотевшему сломать мою жизнь. Это был ещё один важный переломный момент, я становилась сильнее и смелее. Я крутила «Берега» Лепса всю ту сотню километров, и мысли были не столько о дороге, сколько о том, что дома — проблемы, бывший муж перед новым годом вызывал милицию к моим родителям, чтобы забрать детей, которые там на зимних каникулах были, и, понятное дело, сбежав из его коттеджа, назад возвращаться не хотели. И смс-ки его дурацкие о том, что я бросила детей, а сама путешествую, тоже настроения не прибавляют. Алименты на двоих детей — в эквиваленте 80 долларов, а он меня упрекает, что я путешествую за детские деньги и за счёт работодателя, и живу в своё удовольствие… Ну, и делает всё, чтобы сорвать меня с работы, взял моду подстерегать детей возле дома, на остановке пытается перехватить, возле школы. Дети шарахаются, прямым текстом и ему, и РОВД-шникам, и ИДН-щикам, и в суде говорят, что не хотят с ним общаться, но, увы… И что делать со всем этим, я не знала. Потом вытерла слёзы.
Это были третьи жернова, третья ломка. Меня ломало и психологичекси, и рейс был тоже непростым. Горы Польши и Словакии были только началом. Я откапывалась в Болгарии, потом заблудилась и когда уже нашлась, буксовала в Сербии, там даже трактор для расчистки от снега буксовал, столько его навалило. Там же пришлось надевать цепи… И меня накрывало. Я не то чтобы ненавидела…
Отпустив с миром и добром вначале, что я увидела в ответ? Как тот уволок добро, а потом вернулся пошатнуть мой мир? Устроил мне отдельно взятый геноцид? Экономическую блокаду? Потом попробовал подкуп, шантаж, угрозы? Даже не хочу вспоминать весь тот трэш, тот блокбастер, в который он превратил мою жизнь, и жизнь моих детей. Между прочим, и его детей тоже. Многие, кто наблюдал этот цирк со стороны, уточнял – дети же его? Все трое? Реально, очень странно было видеть такое отношение к детям со стороны родного отца, и это было как раз то, что было невозможно ни понять, ни простить, ни допустить… Поэтому и получилась из спокойной девчули, закошенной под дом, семью и созидание в итоге львица, рвущая врага, посмевшего обидеть её выводок. Вспомнилось сравнение с фильмами про апокалипсис, где в родного человека вселялся какой-то чужой, и этот человек превращался в монстра, и вот эти морально-нравственные терзания, память о том, что когда-то что-то связывало, очень мешало принятию рациональных решений. Сейчас я по-другому смотрю на принятие решений, и, возможно, слишком радикальна, но у меня нет больше никаого желания на мирные переговоры, на эти медленные танцы и реверансы. Раньше я считала, что со всеми людьми можно договориться, достичь консенсуса, но, как оказалось, нет. Есть недиалогоспособные личности, с травмированной психикой, не способные к разумным диалогам и договорённостям. Они понимают только тогдпа, когда ты с ним разговариваешь с позиции силы. Точнее, он с тобой пытается разговаривать с позиции силы, и думает, что добьётся своего, и, как правило, ему это удаётся. Удавалось до поры до времени. Моё терпение было долгим, но оказалось не безграничным. А потом ещё и сама жизнь научила, что люди есть разные, и монтировка у меня есть. И если кто-то будет лезть ко мне и к моим детям со своей «мамой Машней» носатой, то получит этой монтировкой по горпбу, а этой маме Маше нос её крысиный прижму так, что будет пищать и молить о пощаде.
Это тогда, на тех словакских серпантинах, в циклон я ехала, крутила «жизнь входит в берега» Лепса, и плакала. Сейчас «а ночью на кухне она скинет туфли» и что-то там «её делает сильней, и злей, злей, злей» не вызывает ни слёз, ни эмоций. Туфли практически никуда не ношу, скинуть могу только боты АДР, и не на кухне. А ещё этими ботами АДР могу дать по яйцам, пусть только появится где-нибудь в поле зрения… Я не жалею о том, что пришлось сменить костюмчики и платьица на шофёрский прикид, туфельки – на ботинки с железными носами, офис – на кабину грузовика, а мягкий и покладистый характер – на свою сегодняшнюю позицию «только сунься, получишь люлей». Бывший муж давно не суётся, и, наверное, был бы счастлив, если бы и я забыла о его существовании. Я бы тоже, если честно, с удовольствием забыла бы. Я и так его забыла. Он мне не вспоминается давно, и как мужчина, перестал будоражить мои воспоминания практически сразу, как я поставила точку в отношениях, а вот как фрик, что-то пакостливое и негативное, вымазавшее в дерьмо своё окружение, а потом ещё и ряд должностных лиц, вынужденных расхлёбывать всю его эту вот дрисню, он ещё находится в моём информационном поле, в контексте уголовного дела, которое, я надеюсь, следственный комитет таки домучает, ну, и там ещё по мелочам, будь она неладна та мама Маша, надо было ей не только в мамы к моим детям лезть, но и на должность директора в нашей с моим бывшим мужем семейной фирме, от которой она решила не дать ни мне, ни нашим с ним детям ничего, а если конкретнее, то половину от нуля была готова выделить. Ну, это был её выбор – фальсифицировать документы, ходить в суд рассказывать, что это она, не я и не мои дети с ним жили, удивляя этой информацией и моих детей, и наших с ним соседей, ну, и я только смотрела на всё это, присвистывая от удивления… Доказательства того, что она врёт, кто-то из судей припрятал, и они так и не дошли до судебного заседания, надо не забыть вытянуть на свет Божий и эту историю в свете вновь открывшегося интереса вышестоящих контролирующих органов к этой истории. Наверное, не очень долго остаось ждать, когда будут сняты шапки-невидимки с тех оборотней в погонах, которые помогали прятать «Димона» (тоже дам ссылку) и его сокровища (и ещё одна ссылочка).
Впрочем, это не так важно и не так интересно, это был личный выбор. Мой бывший муж решил прятать своё добро, нажитое со мной, от наших с ним детей, и не будем его осуждать, бывает. Он сам рос в неблагополучии, тут работать с психологами надо. У меня же – свои заботы. Заканчиваются новогодние каникулы, и диспетчерка уже написала, что через пару дней – в работу. Не смотря на то, что это моя восьмая зима в трассах, каждый раз, признаюсь, выезжаю как в первый раз, особенно после перерыва, особенно когда снега ещё не видела. Так, снежинки кружились, тонким слоем ложились. 27-ого декабря первый раз почистила свой бус машин от снега в этом сезоне. До этого раз только было, что утренний заморозок стёкла слегка покрыл. Ни о чём, короче, была до января моя зима.
Только на этой неделе увидела снег и лёд, когда ехала 1-го января лесами с Карловых Вар. Там, наверное, какая-то пятизначная дорога была нечищеная, какие—то лесозаготовки по обочинам, и сама дорога без разметки, там легковушки бы скорость сбрасывали, разъезжаясь, не говорю про то, чтобы фуру встретить. Не говорю про то, чтобы на фуре фуру встретить…
Ездила уже как-то, к слову, с подобным страхом. Свернула чуть раньше, чем нужно было. Поехала по указателю, а не теми объездами, как товарищи указали. И попала вот на такую же дорогу, только ещё страшнее. Узкая над крутыми лесными откосами, извилистая настолько, что не факт, что задом выедешь, и такое – километра на 4. Понимаю, что встретить лесовоз, трактор – здесь плёвое дело, и развернуться негде, с таким вот ощущением возможного п*здеца, простите, и ехала. Потом поворот под острым углом в самом селе, но это уже были мелочи.
Покатаешься по таким вот дорогам по милости недопуцяшэственника телевизионного, потом и появляются в лексиконе фразы «я своё отбоялась», а нейки кривеньки тролль вызывает не страх и раздражение, а праведный гнев.
Ладно, что я о нём и о нём? Он начинает думать, что ни о чём другом, кроме как о нём, мне и думать не о чем. И очень ошибётся. Сумку надо собрать. Ехать скоро.